Даже если вырастут цены на нефть, российская экономика уже не будет расти так же быстро, как в 1998–2008 гг., указывают в «Вопросах экономики» Эдуард Баранов и Владимир Бессонов из Высшей школы экономики. Тот рост, обеспеченный восстановлением после трансформационного спада 1990-х гг., стал затухать уже в 2010-е гг.: за шесть лет с 2008 по 2014 г. ВВП увеличился всего на 6%. Такие темпы характерны для стабильной, а не переходной экономики – например, для советской конца 1980-х гг. Тогда власти тоже задались вопросом ускорения роста экономики и благосостояния на 20–30 лет вперед, который сейчас беспокоит президента Владимира Путина, напоминают Баранов и Бессонов.
Пока же рост ВВП на 2% в год – это норма, говорит Бессонов. Потенциал роста даже ниже – около 1% в год, оценивает главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова, из-за ограниченных трудовых и инвестиционных ресурсов. Прогноз Минэкономразвития на следующий год не намного выше – всего 1,3%.
Российская экономика сейчас не может расти быстрее 1,5–2% в год, отмечает ЦБ в Основных направлениях денежно-кредитной политики на 2019–2021 гг.: занятость полная, безработица близка к естественному уровню, производственные мощности загружены максимально, большая их часть устарела, работников не хватает. Министр экономического развития Максим Орешкин уже говорил, что рост экономики может отклониться от официального прогноза в 1,8%, и называет диапазон между 1,5 и 2%.
Итоги III квартала 2018 г., о которых отчиталось министерство, выдающимися не назовешь: экономика выросла всего на 1,3% год к году, инвестиции из-за девальвации и экономической неопределенности замедлили рост до 1,8–2,3% с 2,8% кварталом ранее, а с устранением сезонности и вовсе упали. Прежде всего из-за дорогого импорта, поясняет министерство в докладе «Картина экономики»: импорт машин и оборудования инвестиционного назначения из дальнего зарубежья упал на 5,2% в годовом выражении после роста на 8,7% во II квартале. Настроения промышленников ухудшаются, показали и индекс предпринимательской уверенности Росстата в обработке, и индекс промышленного оптимизма Института Гайдара, и индекс PMI.
Потребительские настроения тоже ухудшились, показывают исследования и Росстата, и ЦБ, и ВЦИОМа. Это сдержало потребительский спрос, указывает Минэкономразвития: оборот розницы замедлился до 2,6% в годовом выражении с 2,9% во II квартале. Хотя безработица среди россиян достигла исторического минимума, а реальные зарплаты в III квартале выросли на 7,2%, реальные доходы в августе – сентябре вновь перешли к снижению.
Увеличивать благосостояние россиян теми же темпами, что в 2000-х, уже не получится, что неизбежно скажется на отношении избирателей к президенту, полагает Бессонов. Внешняя политика «после Крыма людей уже не заводит», пенсионная реформа резко развернула внимание людей в сторону внутренней политики, согласен член Комитета гражданских инициатив Евгений Гонтмахер: «Холодильник все-таки побеждает телевизор», если только не будет придуман какой-нибудь отвлекающий от уровня жизни повод – например, в сфере внешней политики. Но это маловероятно, полагает Гонтмахер: повторить крымский успех практически невозможно.
Чтобы ВВП рос быстрее, нужны структурные реформы, указывает ЦБ. Власти рассчитывают увеличить долю инвестиций в экономике до 25%. Что из этого получится – покажет время, осторожен ЦБ. Не стоит рассчитывать ни на такой рост инвестиций, ни на то, что он ускорит ВВП так, как ожидает правительство, т. е. в среднем на 5,6% в год и на 2,6% в год соответственно в 2018–2024 гг., указывают эксперты Центра развития Высшей школы экономики в бюллетене «Комментарии о государстве и бизнесе». Пока готовность бизнеса инвестировать снижается: кредитов компании к концу сентября набрали на 12% больше, чем годом ранее, их балансовая прибыль в первом полугодии в годовом выражении выросла почти на 2 трлн руб., а инвестиции в основной капитал, судя по отчетности среднего и крупного бизнеса, упали на 1%, отмечалось в бюллетене. Больше половины отраслей российской промышленности увеличивают инвестиции в ответ на экономический рост, а не наоборот, отмечает замдиректора Центра развития Валерий Миронов, когда понимают, что вскоре им будет не хватать мощностей. Поэтому лучше стимулировать экспорт, продолжает он: поддерживать выходящие на внешние рынки компании, компенсировать им расходы на транспортировку грузов, упрощать внешнеторговое регулирование. Запускать рост инвестиций нужно, но прежде всего в новые технологии, полагает Орлова.
Бизнес может сокращать инвестиции при растущих прибылях из-за волатильности рынков и санкций, предупреждала Счетная палата в заключении на проект федерального бюджета 2019–2021 гг., поэтому план по ускорению ВВП может не сбыться. Планы правительства по ускорению экономического роста пока похожи на набор благих пожеланий, считает Бессонов: напоминают пятилетние планы в СССР, в которые власти закладывали более высокие показатели, чем реально рассчитывали получить, и называли это «мобилизующей ролью плана».
Не стоит преуменьшать роль решений в области экономической политики, спорит главный экономист «ВТБ капитала» по России Александр Исаков, у российской экономики значительный запас потенциала роста, «в том числе за счет межсекторной и внутрисекторной миграции ресурсов».