Я должен сказать, что я хотя по первому образованию физик и вроде больше должен иметь тягу к цифрам, по нынешней специализации имею отношение к банкам, и должен также больше иметь тяги и симпатии к цифрам. Но как-то мне цифры в последнее время надоели. Потому что я ими меньше стал интересоваться и меньше стал доверять. Потому что и в банковской сфере я понял, и в экономике, наверное, в политике тоже, но, слава Богу, я от нее как можно дальше держусь, – главным фактором является фактор доверия. Если ты не веришь, то пиши сколько угодно цифр, а жизнь тебе подсказывает другую реальность. Допустим, согласно статистике у нас сегодня рекордно низкая инфляция и, наверное, в этом году мы тоже будем докладывать о рекордно низкий инфляции очередной раз. А супруга мне рассказывает совсем другое.
Сегодня мы таргетируем ее, а при том валютном курсе, который мы имеем, совершенно очевидно, что не стыкуются совмещение управляемого курса и инфляционного таргетирования. Логически это понятно, но когда импортозависимость 80%, то ты тоже так же понимаешь, имея способность к каким-то умозаключениям, оценкам и, высчитывая некие функциональные зависимости, ты понимаешь, что при такой импортозависимости, если происходят колебания на валютном курсе, то ты обеспечить «плановую» инфляционную планку или цель не можешь в принципе.
В банковской сфере, кстати, хотя я сказал, что цифрам стал меньше доверять, есть цифры, которые подвергать сомнению невозможно. В этом смысле естественные науки хороши, там дважды два в десятичной системе точно четыре независимо от политики партии и правительства, в советский период, в постсоветский период.
Вот, например, мы все время обеспечиваем стабильность банковской системы. На протяжении длительного периода. И я без всякой иронии говорю: достаточно успешно. Но, с другой стороны, за последние 12 лет мы отозвали 390 лицензий. А за последние 10 лет, после того, как была проведена фактически переоценка всех лицензий, после создания системы страхования вкладов, когда мы провели ревизию банковских лицензий, мы отозвали за эти 10 лет после ревизии 338 лицензий.
И, представляете, мы очищаем систему 10 с лишним лет и создаем условия для того, чтобы ее постоянно надо было очищать. Возникает вопрос парадоксальности того, что мы делаем, и какую цель мы перед собой ставим. Я уже эту задачу поставил и перед руководством ЦБ. Понимаете, нужно пересматривать саму парадигму того, что мы делаем, и к чему мы стремимся. Почему я сказал о том, что для меня фактор доверия сегодня превалирующий – потому что здесь во главу угла, мне кажется, становится задача того, чтобы изменить в нашей системе управления, в наших общественных отношениях вот это состояние тотального недоверия.
Мы тотально не доверяем сами себе, регуляторы – поднадзорным органам, если говорить о банках, банки – своим клиентам, клиенты – контрагентам, все вместе – судам, правоохранителям. Те, естественно, нам не доверяют, считают, что главное зло – это финансовая сфера. А инвестиции без соответствующего доверия и государству, и регуляторам, и судебной системе невозможны.
Многие задаются вопросом и находят множество совершенно второстепенных причин отсутствия инфраструктурных вложений. К примеру, приведу очень уважаемого мной В.В. Ивантера, я эту его цитату несколько раз в разных аудиториях приводил. Когда он возмущенно говорил, что из-за одной дуры 10 километров автотрассы Москва-Санкт-Петербург на 1,5 года было заморожено, я его прервал и сказал: «Виктор Викторович, во-первых, эту дуру я очень уважаю. Но, с другой стороны, допустим, из-за нее 10 километров не строили. А вы не назовете остальных дур, из-за которых остальные 700 километров не строили на протяжении многих десятилетий? И всех дур, из-за которых все остальные дороги, все остальное, в том числе, магистрали все остальные аэропорты не построены в стране?» Виктор Викторович сразу поднял руку и сказал: «Я понял, Гарегин Ашотович, согласен. Снимаю свой вопрос».
