Вызовы экономики и «коридор развития», под таким заголовком на сайте «Эха Москвы» опубликован блог Руслана Гринберга, директора Института экономики РАН.
1. Ловушка стагфляции
Правительство ищет ответ на новые экономические вызовы. Между Минэкономразвития и Минфином идет бурный публичный диспут, в центре которого судьба бюджетного правила. Но для того чтобы искать способы выхода из того положения, в котором оказалась российская экономика, сначала следует разобраться в том, что же это за положение.
Минфин «не исключает спада (читай: нового кризиса – Авт.) во втором и третьем квартале 2014 года», Минэкономразвития настаивает на том, что экономический рост, затухая, еще теплится. МВФ утверждает, что российская экономика уже в рецессии.
Удивительно, но ни одна из сторон не говорит о рисках начинающейся стагфляции. Хотя первый зампред Банка России Ксения Юдаева еще в январе 2014 года предупреждала об угрозе стагфляции, а аналитики известного банка HSBC в марте четко сформулировали: «Российская экономика в стагфляции».
Речь идет не об академическом споре о терминах, а об оценке настоящего или ближайшего будущего нашей экономики, именно эта оценка должна стать отправной точкой при принятии решения о приоритетах экономической политики. Правительство стагфляции или не видит, или не хочет стать гонцом, приносящим дурную весть.
«Дурная весть» в том, что стагфляция не просто стагнация + инфляция, в наших условиях это отражение не столько универсального феномена, сколько специфики отечественной экономики, страдающей от нехватки собственных изделий и чрезмерно зависящей от импорта товаров и услуг, а, следовательно, от динамики курса рубля, входящего, судя по всему, в девальвационный тренд. А это означает, что выход из, так сказать, доморощенной стагфляции в принципе невозможен с помощью стандартных монетаристских рецептов.
2. Где выход?
Со стагфляцией западные страны активно боролись в 70-е годы прошлого века.
Классический выход из стагфляции очевиден: сначала сбить инфляцию, только потом можно рассчитывать на возобновление роста.
Формально российское правительство выстраивает экономическую политику именно так. Приоритеты: «таргетирование инфляции» со стороны ЦБ, нормативное закрепление бюджетного правила, замораживание тарифов естественных монополий на 2014 год.
Но в том, что правительству удастся победить инфляцию, есть обоснованные сомнения. Перечисленные приоритеты выбраны не вчера, но инфляция нарастает, а не снижается.
Во-первых, цены толкает вверх обесценение рубля, но рубль будет обесцениваться и дальше вслед за снижением экономики, которое ускорилось в значительной мере из-за отсутствия внятной экономической политики.
Во-вторых, для победы над инфляцией в российских условиях, как уже отмечалось, одних монетарных или бюджетных ограничений недостаточно. Растет потребность в перестройке всей структуры экономики, которая, как теперь становится особенно очевидно, не может быть удовлетворена без последовательной промышленной политики, субъектом которой может быть только государство, как бы к нему ни относится. Тем более сложившаяся сегодня геополитическая обстановка актуализирует скорее рост активности российского государства, чем следование либеральным экономическим рецептам.
Так что же делать?
3. Как одновременно развивать и внутренний рынок и диверсифицировать экспорт?
Правительство настаивает на продолжении прежнего курса бюджетной и кредитно-денежной политики, о чем было заявлено на Петербургском международном экономическом форуме. Но чтобы выйти из тупика, необходим свежий взгляд.
В конце марта я участвовал в заседании нового дискуссионного экономического клуба «Диалоги». Его новизна в том, что организаторы, а главной площадкой клуба является проект Dialogi.su, как раз ищут новый угол зрения на проблемы экономики. Клуб собрал экономистов, представляющих совершенно разные школы и направления, которые, дискутируя, ищут и предлагают свои решения. Кое-что получилось.
Продолжая работу по улучшению делового климата, необходимо обратиться к российскому опыту. Нам не привыкать к тому, что цены растут и когда экономика растет, и когда она стоит, и когда падает.
В 1990-е, когда экономика рушилась, инфляция била рекорды, но и в 2009 году кризис в нашей стране сопровождался ростом цен. Однако переход к росту ВВП удалось осуществить и в 1999 после оглушительного дефолта августа 1998 года, и в 2010 годах. За счет чего? Нового спроса со стороны внутреннего (особенно характерно для 1999 года) и внешнего рынков.
Сейчас ситуация хуже, вместо внешнего спроса возможно введение торгово-экономических санкций. Значит, новый спрос должно предъявить государство – больше некому. Вопрос – какой именно.
Выбор принципиально важен. Замыкаться на проблемах исключительно внутреннего рынка – значит, увеличивать свою отсталость. Надо находить варианты, когда одновременно прогрессирует и внутренний рынок, и появляются новые возможности для экспорта.
Расширение экспорта – это показатель эффективности выбранного маршрута.
Может показаться, что задача не имеет решения, но это, конечно, не так. Совмещение возможно, например, при реализации старой идеи помощника президента РФ по экономическим вопросам Андрея Белоусова, которую он выдвигал еще в качестве не призванного на госслужбу эксперта, – развивать транзитные возможности России между производящей Азией и потребляющими Европой и США, строить надежный и скоростной транспортный коридор. Он не только оживит российские регионы, далекие от центра, но и, наконец, диверсифицирует экспортный потенциал России.
4. Коридор развития
Чем выбор в пользу развития, прежде всего, железнодорожного транспорта, который расширит сообщение между Европой с Азией, а также и с США, эффективнее выбора в пользу, например, приоритетного развития строительства среднемагистральных самолетов?
Самолетостроение потянет за собой целую цепочку производств и будет способствовать развитию мобильности населения. Это несомненный плюс. Но, во-первых, такая мобильность следует за развитием экономики. Экономика же за рамками собственно самолетостроения и сопутствующих производств дополнительного стимула не получит. Во-вторых, по крайней мере, на первом этапе расширится импорт, а не экспорт.
Теперь обратимся к проекту создания железнодорожного коридора. Здесь тоже есть своя цепочка сопутствующих производств и позитивное влияние на мобильность граждан. Но первое отличие в масштабе. Прокладка магистралей, а транспортный коридор может и должен включать в себя не только железную дорогу, но и прокладку линий электропередач, современных видов связи, газообеспечение, вдохнет новую жизнь во многие отдаленные российские регионы.
Такой подход гораздо эффективнее развития отдельных, не связанных между собой региональных проектов. Потому что коридор развития восполняет один из главных отечественных дефицитов – дефицит целеполагания в экономической политике. В нем есть цель, есть стратегия, есть ее комплексная реализация, неотъемлемая часть которой – развитие регионов. Становым хребтом такого развития, повторим, и станет изначально транспортный коридор.
Принципиально и то, что проект с самого начала в значительной мере ориентируется на экспорт транспортных услуг, на расширение места России в международном разделении труда, на новые валютные доходы. Да и иностранные инвесторы проявляют к нему неподдельный интерес, несмотря на охлаждение отношений между Западом и Россией.
Есть фактор времени. Подобный «пояс развития» создается в Китае, в виде «экономической полосы Великого шелкового пути». Китайский проект тоже ориентируется на развитие железнодорожного сообщения между Европой и Азией.
Важно, чтобы российский коридор развития, который потенциально эффективнее, открывая новые маршруты не только напрямую между Европой, Китаем и Юго-Восточной Азией, но и с северо-западным побережьем США, не опоздал и не конкурировал с китайским проектом, а наряду с решением задач, стоящих перед нашей экономикой, мог стать важной частью укрепления равноправного партнерства России с Китаем.
Финансово-экономический анализ российского проекта указывает на целесообразность его финансирования как за счет федерального бюджета, средств регионов, так и с привлечением частных инвесторов (на основе концессии сроком на 50 лет). Так или иначе, здесь открывается широкий простор для государственно-частного пространства.
Общая стоимость проекта, включая всю протяженность пути и полный комплекс обеспечивающей инфраструктуры, неизбежно окажется беспрецедентной по масштабам постсоветской экономики. Но, во-первых, расходы потенциальных инвесторов в своей существенной части станут доходами для отечественной индустрии и бюджета (через налоговые поступления), во-вторых, они могут и должны быть распределены между участниками международного пула инвесторов проекта, став одной из точек приложения для избыточных объемов глобального финансового капитала, и, наконец, в-третьих, проект имеет весьма приемлемые перспективы окупаемости не только в долгосрочном, но и в среднесрочном горизонте планирования.
Словом, санкции не навсегда, а география, по крайней мере, физическая, неизменна и пока на нашей стороне. Но время не ждет. Пора действовать.
